Katanin

Происшествие-то у меня было незначительное, да ещё и без второго участника движения, но справка нужна была для страховой компании, и я отправился в ГИБДД.
Был морозный декабрьский вечер, напротив ГИБДД стояли стылые машины, некоторые из них были побиты, вокруг ходили озябшие хозяева машин с гаишником во главе. И я уныло побрел к входу, так как не ожидал от предстоящей встречи с людьми в форме ничего хорошего.
Коридорчик у самого входа выложен мраморными плитками, которые на морозе заиндевели и превратились в каток. Ноги скользят. Плавно, как на коньках передвигаю их, не отрывая от пола, и удивляюсь, как тут ещё никто не убился.
Поднимаюсь на третий этаж. В тесном помещении, перед кабинетом толпится кучка народа – человек пятнадцать, на стенах висят образцы Объяснений. Хорошо, что ещё здесь довольно светло, а то был я как-то в Верх-Исетском ГИБДД по аналогичному поводу, так там, в полусумраке и разглядеть-то было ничего невозможно.
Спрашиваю у стоящих людей, где взять бланк Объяснения. Отвечают, что надо ждать, когда объявят о том, что можно заходить за бланками, а самому лучше и не соваться
Ждать не хотелось я, при первом удобном случае, заглядываю в кабинет и спрашиваю, можно ли взять бланк Объяснения. Сидящий вдали гаишник отвечает что-то нечленораздельно, я замешкиваюсь, стараясь понять, что он сказал.
“Да проходи же!” — наконец крикнул он, и я спешно подошел, пока не передумали. Выяснив, есть ли у меня схема ДТП, он всё же дал мне бланк и я, ещё не веря в удачу, вышел в коридор. Вскоре освободилось место за столом, как раз напротив образца и я стал старательно заполнять бланк, стараясь ничего не пропустить. Начало вроде неплохое, подумалось при этом.
Заполнил всё довольно быстро, а дальше началось мучительное ожидание вызова в кабинет. Время текло медленно, в кабинете шла какая-то невидимая нам работа, там находилось человек пять сотрудников. Вызывалось два — три человека, потом следовал перерыв минут тридцать — сорок, потом ещё один — два счастливчика заходили туда.
Алгоритм вызовов мне был непонятен, порой только что пришедшие люди проходили первыми, другим, же, в том числе и мне, приходилось долго ждать.
Вызовы объявлялись голосом из-за закрытой двери, иногда достаточно громко, иногда неразборчиво, приходилось всё время прислушиваться, переспрашивать, чтобы не пропустить своей очереди. Всё это очень напрягало. Прошел час, второй, потом третий. Работа вроде велась, но до того медленно и равнодушно, как будто в коридоре были не живые люди, а заготовки, которые ждали своей очереди, чтобы попасть на этот конвейер.
Иногда приходили дежурные гаишники в форме, молча проходили в кабинет, при этом работа ещё более замедлялась и потом долго никого не вызывали.
Туалета в коридоре не было, вернее, был, но служебный, запертый на замок, который оперативные работники открывали своим ключом и потом не забывали его закрывать.
Решив, что дальше терпеть будет вредно для здоровья, я решил сбегать на улицу, рискуя пропустить свой вызов в кабинет. Выйдя на улицу и найдя укромное место, я ещё раз возблагодарил Бога и родителей, что родился мальчиком. Даже не представляю, что бы в такой ситуации делали женщины. Как ни странно, среди сидельцев наверху почти отсутствовали лица женского пола, а если и были, то в качестве сопровождающих.
Вернувшись наверх, я снова погрузился в атмосферу ожидания. Кажется, никто не заметил моего отсутствия, особенно в кабинете.
Миновал ещё час, второй. Людей вокруг становилось всё меньше, а меня так и не вызывали. Время уже подбиралось к 12 ночи. Накапливалась усталость, хотелось есть и вообще хотелось домой, в уют и тепло.
Наконец вызвали и меня. Молодой сотрудник вполне доброжелательно расспросил о деталях происшествия. Потом он предположил, что деньги на ремонт автомобиля страховая компания навряд ли сразу выплатит, так как в деле замешан второй участник, правда без автомобиля, который и явился причиной ДТП. Скорее всего, деньги придется взыскивать с виновника через суд, а это, как известно, очень хлопотно и проблематично.
Потом спросил, желаю ли я, чтобы дело представили так, чтобы избежать участия этого человека, тогда наверняка ущерб будет выплачивать страховая компания.
Всё это было высказано очень корректно, без каких-либо требований, но с явным намеком на мою благодарность в некотором денежном измерении. Порядок этого измерения я не знал, да и не хотелось мне нести никаких денежных расходов, тем более, что я слышал, что сейчас взятки гаишники не берут. Всё же я не сразу нашелся что ответить, стал бормотать что-то о том, что я, в общем-то тоже за то, чтобы не осложнять дело, но не хочу при этом иметь лишних расходов.
Тогда сотрудник ГАИ нахмурился и строго спросил, что я имею ввиду. Наконец в голову мне пришла спасительная фраза, и я четко ответил, что если на это будет добрая воля моего собеседника, то я не против.
На этом аудиенция закончилась, и я отправился в коридор ожидать вызова для получения справки. Прошло ещё каких-то сорок минут и вот, наконец, у меня в руках долгожданная справка. Конечно, добрая воля у гаишников никак не проявилась, ввиду отсутствия денежного стимула и в справке фигурировал второй участник. Но это меня не расстроило. Рассудив, что ущерб незначительный я решил, что страховая компания и так выплатит мне за него.
В общей сложности я провел в этом заведении шесть часов и уехал только в пол-первого ночи.
При этом ещё раз убедился, что, несмотря на все заявления первых лиц страны и самого министра МВД, ничего у нас не изменилось.
Всё то же равнодушие и мздоимство гаишников, всё то презрительное и хамское отношение к автовладельцам.
Попадая в ДТП, неважно, по своей, или по чужой вине, водители для них уже становятся виноватыми, а значит с ними можно разбираться как с правонарушителями, а то и как с преступниками, которые, как известно, не имеют у нас никаких прав.
Их можно томить в очередях, строго спрашивать за малейшие упущения и, наконец, выдавать, как подачку спасительную справку о ДТП.
Да это и неудивительно, ведь, несмотря на благие пожелания, несмотря на все приказы и распоряжения сверху, люди-то в этой системе остались те же и зарплату им платят не больше чем раньше. А жить-то хочется всем. И жить хорошо.